– Борис Михайлович, как УлГУ появился в вашей жизни?
– В 1991 году я работал в своей родной лаборатории на физфаке МГУ. Открылась дверь и на пороге возник невысокий человек академической наружности. Это был Анатолий Михайлович Орлов, он работал заведующим кафедрой в недавно образованном филиале МГУ в Ульяновске и искал сотрудников в свою команду. В 1992 году я должен был защищаться и за некоторое время до защиты приехал в Ульяновск, мы обговорили, какую должность я займу на кафедре Орлова, что буду преподавать.
– Когда Вы поняли, что Ульяновск в вашей жизни не временно, а УлГУ – это всерьез.
– Поначалу сыграли роль бытовые условия. В Ульяновске в 90-е годы был настоящий "коммунизм" – когда вся страна голодала, здесь было вполне сносно со снабжением. Я еще какое-то время возил в Москву кур, подкармливал ребят из лаборатории. А потом оказалось наоборот, соседи – Самара, Казань – стали стремительно развиваться, а Ульяновск несколько "просел" на их фоне. Но тем не менее, даже несмотря на провинциальность города, уезжать отсюда мне не хотелось. Тогда я понял, что, видимо, тут что-то держит – студенты, коллеги, сам вуз, который стал родным… Хотя мы, ученые, – люди очень мобильные, редко привязываемся к месту.
– То есть главное – наука, творить можно где угодно?
– Любой ученый – это человек мира. Все исследователи понимают, что человечество едино, и понятие родина – скорее ментальное: на каком языке вы думаете, какую веру принимаете, где у вас друзья. Например, программисты вообще люди "без места жительства" – они могут работать в любом месте, где есть компьютер. Если целиком погружаетесь в работу, вам все равно, где вы трудитесь, хоть на Луне.
– … и есть международный язык науки, который понятен всем ученым.
– Раньше все статьи были в немецкоязычных изданиях, потом международным языком стал английский. Но не важно, на каком языке мы будем говорить – есть общий понятийный аппарат. Для меня, например, математика – не наука, а язык, на котором общается ученый мир.
Когда говорят "ульяновская наука" или "российская наука" – это неверно. Наука едина. То есть ульяновские ученые могут развивать какой-то сектор глобальной науки. А не так, что мы имеем свою науку, а Чувашия – свою.
– Когда вы приехали в Ульяновск, какую картину застали в плане науки?
– Лично мне было очень тяжело. Я никогда не видел себя преподавателем, а мне дали целых полторы ставки. Кроме того, я был теоретиком, и мне пришлось осваивать экспериментальную физику, оже-спектрометр. Пока не переехали в корпус на Набережной Свияги, оборудование стояло в коробках, мы его осваивали буквально методом тыка. Искали темы, которые были бы интересны нам как ученым, старались понять, что нужно предприятиям. Помню, проводили много исследований для "Контактора".
Повторяю, было нелегко. Но я считаю, когда человеку комфортно, это путь в тупик – как у Обломова. Система развивается лишь тогда, когда есть проблема и раздражитель. Я благодарен Орлову, что он заставил меня заниматься тем, что было незнакомо. В итоге я довольно скоро защитил докторскую, превратившись из теоретика в экспериментатора.
– Много коллег приехало с вами из МГУ?
– Достаточно. Но не все прижились. Преподаватель – специфический вид деятельности. Как-то спросил у своего научного руководителя в МГУ Мальвины Борисовны Гусевой, почему такой-то профессор не преподает. А она ответила – потому что это очень тяжело, надо постоянно быть в тонусе. Вы должны ежедневно выходить на аудиторию в 200 человек и удерживать их внимание. Я за лекцию полностью исписываю мелок! По сути это театр. Надо понимать, когда студенты засыпать начинают, когда анекдот рассказать. Но это затягивает. Большинство людей, которые здесь работают, – артисты. Зачем артист выходит на сцену? Что, у него зарплата большая? Нет. Но он не может жить без внимания публики.
– Раз уж вы заговорили об артистах. Казалось бы, классический университет – это, прежде всего, серьезная наука, но в УлГУ с физиками и юристами уживаются и актеры, и музыканты.
– Не "но", а "потому что". Именно потому, что вуз классический, они и уживаются! Классический университет предполагает сочетание всех отраслей знаний. Все образование началось с классических университетов. Первый технический появился только триста лет назад в Праге, а семьсот лет вузы были именно классическими. Поэтому мы и артистов готовим, и философов, переняв самые важные традиции классических университетов. Но при этом не замыкаемся на классическом наборе, открываем прорывные направления. Сейчас все занимаются технологиями – созданием материалов, устройств, биотехнологиями, информационными, здоровьем человека. Оставаться на позициях, которые были 400-500 лет назад, нельзя.
– А какие направления для УлГУ прорывные? Чем вуз может гордиться в науке?
– Одно из самых мощных направлений – то, что сейчас называют "цифровое производство". Для нашего региона и вуза оно в первую очередь связано с авиационными технологиями. Сегодня любое производство начинается с компьютерного моделирования: ученые пишут алгоритмы, которые описывают реальные химические и физические процессы – как нагревается деталь, как она меняет свои свойства. Это моделирование позволяет создать, например, самолет, не приступая к натурным испытаниям. Такой подход резко ускоряет все процессы, уменьшает их стоимость, позволяет разработчикам не ошибаться.
Еще одно направление связано с роботизацией. Мы создали робота, который управляет процессом анализа радиоактивных образцов для Научно-исследовательского центра имени Курчатова. То есть классический университет создал робота для Курчатовского института. Тридцать лет назад в такую расстановку сил никто бы не поверил! Продолжение этих исследований – создание целой цепочки роботов для работы в горячих камерах, куда не может попасть человек.
выполняем 220-е постановление Правительства вместе с финскими коллегами – они создали в УлГУ пять лабораторий, где мы можем разрабатывать современные лазеры, где ученые – на самых передовых позициях в сфере оптики и спектроскопии. Недавно подписали договор с Московским институтом электронной техники о включении УлГУ в Консорциум НТИ по направлению "Сенсорика" – москвичей как раз заинтересовали наши работы по световодам и оптике лазеров.
Другая приоритетная отрасль – здоровьесберегающие технологии. Помню, когда начинали, спорили, как правильно пишется это словосочетание, поскольку такого термина еще не было. Теперь он привычен, а мы, получается, стали пионерами. Здоровье людей – это единственный фактор, который объединяет абсолютно все направления науки и всех ученых: физиков, юристов, представителей гуманитарных и творческих отраслей, экономистов, медиков, экологов, спортсменов. Все мы так или иначе работаем на качество жизни человека. В программе развития опорного вуза с этой темой связано несколько стратегических проектов. Один из них – Ульяновский атлас экологии и здоровья. Наши ученые пытаются понять, почему в том или ином районе увеличиваются показатели по конкретному заболеванию. Очевидно, что играют роль и промышленность, и экономика, и экология, и медицина, поэтому в проекте задействованы специалисты разного профиля. Другой проект – создание реабилитационного центра. У нас хорошо развита медицина, и лечить умеют, а вот с реабилитацией дело обстоит не так радужно, всего несколько центров по стране. Допустим, пациента поставили на ноги, вылечили, но человеку сложно перестать вести тот образ жизни, который привел к болезни, непросто полностью оправиться от недуга и вновь стать полноценным членом общества. Центр реабилитации в этом помогает. Еще один проект связан с персонифицированной ядерной медициной – специалисты УлГУ создают адресные радиофармпрепараты для конкретного больного. Это медицина будущего.
– Немногим более года назад УлГУ получил статус опорного вуза. Что нужно делать, чтобы удержать взятую высоту?
– Опорных вузов всего 33. Само название говорит, что на них опирается промышленность, экономика, кадровая политика всей области. В программе развития, которая получила поддержку губернатора и которую мы защитили в Минобре, предусмотрены реальные перемены, УлГУ должен стать вузом совершенно иной формации. В программе мы прописали трансформацию всех отраслей деятельности, определили, как будет меняться наша жизнь в образовании, экономике, науке, социальной сфере. Например, в учебном процессе ввели целый блок по технологическому предпринимательству, сквозной для всех специальностей. Речь идет о том, что в современном мире человек должен учиться не только по стандартным формам – лекции, семинары. Добавляется электронное образование, плюс в процессе получения образования студенты должны реализовать какой-то проект. У нас на физтехе ребята создают свой автомобиль, на факультете математики, информационных и авиационных технологий разрабатывают реальные производственные программы, которые потом применяют на "Авиастаре". К процессу подготовки кадров подключаются работодатели. Я люблю говорить, что у студента должно быть два "родителя". Если предприятие хочет получить хорошего специалиста, оно должно вложиться интеллектуальными и материально-техническими ресурсами в его подготовку.
– В чем еще университет работает на интересы региона?
– Мы формируем инфраструктуру многоцелевого назначения. Практически любой наш объект открыт для горожан и многофункционален. Например, спортивные площадки. Основное их назначение – подготовка студентов по физической культуре. Плюс там работают секции для студентов и сотрудников, а также для ульяновцев всех возрастов. На многих с удовольствием занимаются оздоровительными процедурами ветераны, люди с ограниченными возможностями – вот вам социальная поддержка. Кроме того, эти спортобъекты – база для проведения исследований наших медиков, специалистов по адаптивной физкультуре, результаты этих проектов опять же работают на регион. И это только один пример.
– Когда приехали сюда впервые, могли предположить, что университет за короткое время добьется таких высот?
– Никогда бы не поверил! Помимо прочего время, наверное, сыграло на нас. Ведь сейчас неважно, есть ли у вас техника, когда есть центры коллективного пользования. Главное – есть ли у вас люди, умы, находитесь ли вы на острие развития науки. Молодым вузам постоянно надо доказывать, что они чего-то стоят, это заставляет шевелиться. А аксакалы уже успокоились, у них есть имя, бренд и это работает против них. Ускорение, которое было дано при создании университета, привело к тому, что мы за 30 лет вышли на позиции действительно ведущего университета. Потому что постоянно преодолевали сложности. У нас и раньше были амбиции, мы ощущали себя лучшими, но сейчас появились подтверждения этому: университет ежегодно входит в топ-100 российских вузов. В некоторых отраслевых рейтингах мы в топ-30, например, по IT. В ряде мировых рейтингов – в топ-500! УлГУ признан не только опорным, но и так называемым инновационным университетом – центром инновационного, технологического и социального развития региона, таких всего 50 в стране.
… Говорят, роль личности в истории невелика, все решают обстоятельства и тенденции. Это неправда! Был бы вместо Юрия Вячеславовича другой человек, и не было бы нашего университета. Сюда приехали маститые ученые со своими направлениями! Вы попробуйте приехать в другой вуз со своими разработками. Вам скажут – мы тут занимаемся тем-то и тем-то, хочешь – вливайся. А Юрий Вячеславович – потрясающий демократ, он всем разрешал двигать свои идеи, и это очень сильно повлияло на развитие науки. Такой закваски самых разнообразных интересов я не видел нигде. И при этом столь разные люди со своими интересами сумели как-то сорганизоваться. Страна разваливалась, заводы рушились, все умирало, а Полянсков умудрился собирать, строить, создавать. Это фантастика. Думаю, аналогов этому история не знает. Счастье, что у нас есть этот исключительный человек.
