о симбирском преподавателе, краеведе Алексее Ястребове.
20 (8-го по старому стилю) августа 1886 года в Ставрополе Самарской губернии в семье священнослужителя Ястребова родился младенец Алексей и через несколько недель после появления мальчика на свет семья переехала в Симбирск. Его дедом был один из крупнейших симбирских купцов Семен Зеленков. На одной только улице Гончарова у Зеленкова, а затем и его потомков, было четыре дома. Зеленков происходил из крестьян села Арского. Ястребов вспоминал о деде: "Мне не удалось выяснить, был ли он крепостным крестьянином. Но в Симбирске он, во всяком случае, появился свободным человеком. Это подтверждали его приказчики. Сначала он продавал с рук разную мелочь: дешевые конфеты, пряники, кренделя и т. п. Затем, накопив немного денег, открыл небольшую лавчонку рядом с Ильинской церковью на Сенной (ныне Советской) улице. Будучи смекалистым человеком, С.И. Зеленков быстро увеличил свои торговые обороты. Вдобавок, он стал давать деньги под проценты, конечно, немалые прожигателям жизни, разумеется, в том случае, если они могли представить какое-нибудь обеспечение (имущество или драгоценные вещи)".
Алексей Ястребов, как сын служащего духовного ведомства, обучался в Симбирской духовной семинарии. Он писал: "Я нисколько не проиграл от того, что учился в семинарии: правда, по математике и физике в семинарии курс был меньше, чем в гимназии, но зато по гуманитарным предметам… я получил знания ничуть не хуже…".
Ястребов, большой поклонник музыки и театра, нашел в учебном заведении единомышленников: "Во время бенефисных спектаклей семинаристы всегда были самыми активными участниками чествований бенефициантов, хотя от начальства они иногда получали нагоняй… В семинарии всегда был хороший мужской хор. …Хором руководил преподаватель пения… регент архиерейского хора Сергей Петрович Ягодинский. Он старался привить семинаристам вкус к музыке и на уроках даже знакомил их с гармонией и основами контрапункта…".
По воспоминаниям Алексея Васильевича, "с весьма большой симпатией семинаристы относились к преподавателю литературы Крониду Анемподистовичу Смирнову, уроки которого всегда были увлекательными и далеко выходили за рамки существующей тогда учебной программы". "Смирнов научил нас любить литературу и познакомил с творчеством Чехова, Горького, которое в семинарии не только не изучалось, но и считалось крамольным…, на его уроках семинаристы, что называется, дышали полной грудью, то, наоборот, другая, удручающая, мертвящая атмосфера царила на уроках логики, психологии и философии. Эти предметы преподавал Пограницкий-Сергеев, белокурый, худощавый человек с изможденным лицом и тихим, замогильным голосом. Он был еще совсем молодым человеком… но казался морально опустошенным, унылым, похожим на живой труп. Взгляд его оловянных глаз оставлял тягостное впечатление. …Неудивительно, что этот выхолощенный человек, и среди людей как бы живший на необитаемом острове, покончил жизнь самоубийством во время революции 1905 года".
О Ленине семинаристы слышали, что называется, краем уха: "Мы знали, что где-то есть такой революционер, но роль и значение его в революции мы не представляли себе тогда". Тем не менее, осенью 1905 года учащиеся провели очень грамотно организованную забастовку с четко сформулированными требованиями. В первую очередь, они касались возможности поступать без ограничений в светские вузы, "расширения курса естествознания, математики, физики, изучения языков, сокращения курса древнерусской церковной литературы и за счет этого введения новейшей". Также петиция, поданная 12 октября ректору, требовала отмены карцера и улучшения условий в семинарской больнице.
Благочинные епархии дружно осудили "бунт", лишь один алатырский священник высказался, что первые 15 пунктов петиции, касающиеся реформы семинарии и поступления в светские учебные заведения, "заслуживают удовлетворения". Святейший Синод предпочел не обострять ситуацию, пообещав уступки и предложив "принять меры к возобновлению занятий. …Уволенных и исключенных из семинарии воспитанников по поводу последних настроений считать лишь распущенными в домы родителей".
После семинарии Ястребов окончил Императорский Санкт-Петербургский историко-филологический институт (факультет русского языка и литературы).
После окончания института работал учителем в Екатеринбурге. На летние каникулы в 1914 году Ястребов отправился в поездку по Европе, где его застала война…
Новая власть настораживала симбирянина. Обращаясь к директору 1-й мужской гимназии Василию Андроникову, он писал: "Ваше письмо сняло тяжелое бремя с моей души и, признаюсь, до некоторой степени даже обрадовало меня. Дело в том, что я нынешней зимой заболел ревматизмом … и теперь, когда наступил холод, я уже сижу дома. Каково было мне зимой ехать в Симбирск: я рисковал бы простудиться, т.к. условия по железной дороге в настоящее время невозможные – ведь вагоны часто ходят с выбитыми окнами и плохо отапливаются …теперь по направлению к Оренбургу едет масса солдат и красногвардейцев для борьбы с Дутовым. Эти эшелоны по дороге безобразничают и грабят публику. Солдаты и матросы издеваются над публикой и даже нескольких человек бросили вон из вагона на полном ходу поезда. На станциях они громят буфеты, и избивают публику…". Тем не менее Ястребов не держал в голове другой мысли, кроме как вернутся в город детства и юности: "…смею вас уверить, что мое решение перевестись в Симбирск на службу остается неизменным, и не променяю ни на какое другое место службу в родном городе".
Алексей Васильевич преподавал родной язык и литературу на рабфаке, в нескольких школах, училищах Симбирска, а позже – Ульяновска. Свыше четверти века работал старшим преподавателем в Ульяновском педагогическом институте. Были у него и другие таланты кроме преподавательского – публиковался в местной прессе, сочинял музыку, он – автор песен "Ульяновская-студенческая" и "Ульяновск – мой город родной". Его коллега, известный краевед Сергей Сытин писал: "Зависть бывает разная, в том числе и хорошая, как ее теперь называют – "зависть белая". А подымается это чувство, когда встречаешься с Алексеем Васильевичем Ястребовым... Казалось бы, несколько часов напряженных занятий со студентами – и долг преподавателя, человека выполнен с лихвой. Но приходил вечер, и миниатюрная фигура Алексея Васильевича неизменно появлялась на репетиции драмкружка или вокальной группы, в роли аккомпаниатора, а иногда и самодеятельного композитора, в составе жюри смотров художественной самодеятельности".
С подачи Сытина Ястребов на восьмом десятке лет написал за два года несколько десятков тетрадей воспоминаний, открывающих нам историю талантливого учителя, любознательного и разностороннего человека. По словам Сытина, "совершилось еще одно прекрасное превращение – старый, очень старый учитель оказался поистине молодым краеведом".
Мемуарное наследие Ястребова хранится во Дворце книги и частных архивах.
В Государственный архив Ульяновской области передан личный фонд Алексея Васильевича с документами за 1928–2003 годы. Его воспоминания о жизни в Симбирске посвящены самым разным темам: театру, музыке, кино, торговле, истории Московской, Покровской, Панской улиц. Знакомство с этими уникальными документами поможет раскрыть личность еще одного талантливого уроженца нашего города и привнести новое в свои знания о Симбирске-Ульяновске.
