Виктор Пелевин "Смотритель. Книга 1. Орден жёлтого флага"
Выморочная реприза и никоим образом не "политинформация" о том, что "на самом деле" означают Майдан, Крым, Донбасс и Сирия. Вместо Гражданской войны – эйдельмановско-тыняновская "грань веков", вместо вампиров – спириты, вместо Абсолютной Пустоты – Идиллиум, вместо Акико – Юка, вместо Чапаева и Анки – "граф ди Чапао со своей племянницей". Надои озверевшей от заточения в лабиринте пелевинской Пестрой Коровы падают быстрее индекса РТС, однако сам Минотавр по-прежнему играет на бычьем рынке – и время от времени умудряется снимать сливки с молока нулевой жирности: "Уродливую женщину можно припечатать словом бесконечно точно и метко, а вот с красавицей такой фокус не пройдет. "Чистейшей прелести чистейший образец" – так плоско выражаются тончайшие из монастырских стилистов, попав в гормональную бурю". Попробуйте-ка копировать его? То-то; только Пелевин умеет делать "Пелевина".
Виктор Пелевин "Смотритель. Железная бездна"
Вторая часть романа озадачивает посильнее первой; и лишь тем, кто добрался до финала, ясно, что Павел Первый, Желтые Флаги, поручик Киже, Железная Бездна и "эдакое северное сияние ума" – иероглифы, заведомо не имеющие толкования. Перед нами итоговое произведение, в котором излагаются пелевинские воззрения на основной вопрос философии: что первично – бытие или сознание. На свете не так уж много книг, в которых в доступной и даже с какими-никакими шутками манере объясняется, кто чьей проекцией является, – и поэтому не стоит недооценивать вклад Пелевина в дело философского просвещения "обычных людей". В этом смысле ближайший аналог "Смотрителя" – ленинский "Материализм и эмпириокритицизм", из которого мыслящий пролетариат получал информацию о кантианских корнях Маха, Авенариуса и Богданова. Ирония в том, до какой степени два этих влиятельных отечественных автора – радикальный солипсист Пелевин и радикальный материалист Ленин – противоречат друг другу. И поскольку объяснить тот факт, что философский трактат продается в книжном магазине в отделе беллетристики, нельзя в принципе, похоже, прав именно Пелевин: никакой абсолютной истины таки нет и познание – невозможно.
Грант Моррисон "Супермен – Action Comics. Книга 1. Супермен и Люди из Стали"
В 2011-м "Супермен", как и многие другие персонажи "морально устаревших" вселенных, был перезапущен – словно и не было до того почти тысячи выпусков о приключениях доброжелательного организма внеземного происхождения. Чтобы не отпугивать новое поколение читателей излишней эксцентричностью, пришелец с Криптона больше не носит шорты поверх трико, но по-прежнему в состоянии выдержать наезд танка; да и миссия его все та же: "Я здесь затем, чтобы защитить людей, когда они не могут сами за себя постоять; затем, чтобы улучшить этот мир". В книгу вошли первые восемь выпусков Супермена 2.0. В коллекции противников: инопланетяне, динозавры, бешеные быки, лупящие жен алкаши, Брейниак, роботы и иные злодеи. Любопытная деталь из пояснений в приложениях: персонаж по имени Человечек создан Моррисоном по образу и подобию карлика из "Твин Пикса".
Рэй Курцвейль "Эволюция разума"
Свежая книга великого футуролога и ученого, работающего над созданием такого искусственного интеллекта, который превзошел бы натуральный. Курцвейль объясняет, почему эволюционный процесс имеет тенденцию ускоряться, задумывается о том, что значит быть гигантским кальмаром, спасает своего читателя – в ходе мысленного эксперимента: попробуйте-ка описать свои действия за рулем при перестроении в правый ряд – от автокатастрофы, предсказывает, что к 2080 году компьютер стоимостью в 1000 долларов сможет осуществлять вычисления, эквивалентные всем мыслительным операциям человечества за 10 тыс. лет, и утверждает, что главный проект человечества – это воссоздать человеческий разум в его небиологической форме и "распространить его во всей Вселенной".
Нил Гейман "The Sandman. Песочный человек. Игра в тебя"
Пятая книга безумного/cюрреалистического десятитомника про то, как люди, теряющие во сне контроль над разумом, на горьком опыте осознают ценность, смысл, важность и силу кошмаров и видений. Много насилия, дам в неглиже, уродов, странных животных и в особенности – птиц; главный жупел "Игры в тебя" – Кукушка, которая вот-вот придет к власти над погибающим миром. Густопсовая, концентрированная геймановщина: на каждой странице схлестываются миры, информационные потоки, фантазии, расы, идентичности. Непредсказуемый Гейман жонглирует сказками, комиксами и античными мифами; мудрые комментаторы обнаруживают отсылки к Бэтмену и Ханне Арендт, Трумену Капоте и Нарнии, "Золотому ослу" и Лавкрафту.
Джон Максвелл Кутзее "Детство Иисуса"
Новый – не более и не менее сложный для восприятия, чем все предыдущие, – роман нобелевского и дважды букеровского лауреата, автора "Бесчестья" и "Осени в Петербурге", весь состоит из аллюзий – на Евангелие, Замятина, Кафку, "Лесного царя" и "Дон Кихота". Пятилетний мальчик, оставшийся без родителей, и его сорокапятилетний опекун прибывают на судне в идеальный – благоустроенный и стерильный, но со всеми очевидными минусами антиутопического муравейника – мир, чтобы начать новую жизнь. Возможно, мальчик и есть Мессия; однако ни о каком прямом утверждении говорить не приходится.
Жан-Франсуа Лиотар "За подписью Мальро"
Самая любопытная переводная биография года – работа французского философа, теоретика постмодернизма Лиотара, посвященная иконе французской культуры – великому эксцентрику, жизнезнавцу, ученому, философу, контрабандисту, боевику, который повоевал в трех войнах, а затем умудрился стать министром культуры в деголлевском правительстве (может быть, лучшим министром культуры в истории человечества). Идеальный клиент для биографирования – и Лиотар ощупал этого слона с должным артистизмом.
Хавьер Сьерра "Хозяин музея Прадо и пророческие картины"
Издано в серии "Кладбище забытых книг" – то есть, в переводе на русский язык, прицеп к локомотивным энигматическим романам Карлоса Руиса Сафона. Рассказчик – одинокий, наивный, но восприимчивый к тайнам живописи молодой человек встречает в музее загадочного и не молодого "человека в черном пальто", который, разоткровенничавшись, объясняет ему, что некоторые шедевры изобразительного искусства содержат в себе оккультные послания от "высших неизвестных", которые теоретически можно расшифровать, если как следует побегать по читальным залам, галереям, кладбищам и базиликам.
Мэтт Тайбби "Пропасть. Американская несправедливость
в эпоху материального неравенства"
Нон-фикшн, всерьез скандализировавший Америку в прошлом году. Идея автора – настоящего журналиста-расследователя – состоит в том, что Америка, навязывающая другим странам свои стандарты, не является царством справедливости и по факту представляет собой два государства, с разными системами юриспруденции. Корпорации систематически преступают закон, но лишь богатеют, оставаясь безнаказанными, тогда как простые люди подвергаются уголовному преследованию за малейший проступок; именно поэтому в тюрьмах там сейчас сидит едва ли не больше народу, чем при Сталине и Гитлере, вместе взятых. Права человека соблюдаются на самом высоком уровне, а вот бедные, по сути, лишены гражданских прав. Вот бы за что давать Нобелевскую премию по литературе; и как только комитет обошел своим вниманием эту "Пропасть"?
Энрике Вила-Матас "Дублинеска"
Меланхоличная, постмодернистская, сотканная из аллюзий и плотно укомплектованная цитатами: Кольридж и Ларкин, Песоа и Вуди Аллен – элегическая пародия на "Улисса": немолодой, уже начавший "заигрывать с одиночеством" барселонский издатель (альтер эго романиста), уставший от конкуренции с публикаторами готических историек о Граале, отправляется в Дублин, город своих грез, чтобы провести там Блумсдей – 16 июня: день, когда разворачивается действие романа Джойса. Три его попутчика-писателя становятся живыми воплощениями Саймона Дедала, Мартина Каннингэма и Джона Пауэра, тогда как сам он убеждается в том, что "не существует ни Бога, ни гениального автора".
