"Эротика в литературе. Грани возможного и допустимого" – эту тему обсуждали недавно в библиотеке № 8. Представления о языке любви – эротике – со временем кардинально менялись. Если изначально превозносилась физиология и даже боги представлялись в виде людей, имеющих человеческие качества, а древнегреческий бог Эрот был одним из главных богов в пантеоне, то с пришествием христианства чувственность, культ человеческого тела стали отвергаться, превозносилась любовь духовная.
Участники встречи начали обсуждение с "Песни Песней Соломона": "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные. О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас – зелень; кровли домов наших – кедры, потолки наши – кипарисы." Могла ли появиться такая поэзия сейчас? Этот вопрос вызвал неоднозначные ответы, но в итоге все сошлись на том, что все же современный поэт избегал бы подобных сравнений: "Зубы твои – как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними".
От "Песни Песней" перешли к "Госпоже Бовари" Гюстава Флобера. После опубликования романа автор был обвинен в оскорблении морали и вместе с редактором журнала привлечен к суду в январе 1857 года. Конечно же, такой скандальной книга стала не из-за эротичности – просто модель поведения Эммы была не приемлема для современников Флобера. Вернее, не приемлемо было говорить о ней вслух.
От "Госпожи Бовари" снова вернулись к стихам. Прозвучали гениальные стихотворные произведения: Пушкина – "Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем…", Лорки – "Неверная жена" и Бродского – "Ниоткуда с любовью". Строки Пушкина вызвали немало споров среди участников литературной студии. Но даже у тех, кто не считает поэта гением, стихотворение вызвало одобрение. "Если бы Пушкин ничего не написал, кроме этого стихотворения, оно бы несомненно прославило его, вошло бы во все анналы любовной поэзии", – отметил поэт и журналист Сергей Гогин.
Лорка восхитил всех испанской страстностью и неожиданными сравнениями женских бедер с пойманными форелями, а Бродский – безумной, отчаянной и такой длительной любовью к таинственной М.Б. – Марине Басмановой, которой он посвятил множество стихов. Одна из участниц встречи предположила, что Мариной Басмановой поэт, вероятно, замещал Бога, заполнял ей свой внутренний разлом.
Все с нетерпением ждали осуждения последнего произведения – "Лолиты" Владимира Набокова. После прочтения небольшого отрывка со всех сторон посыпалось множество мнений и вопросов. Все, конечно, были согласны с тем, что это произведение написано изумительным языком и входит в сокровищницу мировой литературы, более того, в сотку лучших книг всех времен и народов. Но вот о герое – Гумберте Гумберте – каждый высказался по-своему. Одна из участниц встречи даже предположила, что "Лолита" может стать инструкцией для преступника и, несмотря на прекрасный язык, это произведение не имеет право на существование.
"Достоевский был шокирован, когда "Преступление и наказание" вызвало волну убийств старух-процентщиц. Но это не умаляет значимости великого произведения", – отметил один из гостей встречи.
Под занавес дискуссии речь зашла о нашумевших шокирующих книгах Паланика и Буковски, названных участниками встречи не "эротичными", а просто "пошлыми". Но вспомним "Госпожу Бовари", казавшуюся в девятнадцатом веке скандальной. Что если нашим потомкам произведения Паланика и Буковски покажутся просто невинными сказками?
